Исходный текст

(1)С возрастом утрачивается азарт и в чтении. (2)Видимо, не ждутся уже те 

потрясающие, давние открытия, которые происходили при чтении «Робинзона 

Крузо», «Острова сокровищ», «Борьбы за огонь», «Всадника без головы» и 

«Робина Гуда», книг Гюго, Майна Рида, Фенимора Купера, не открывается 

дальняя земля, а может, и планета, где жили и озоровали похожие на тебя 

Томас Сойер и Гек Финн, где... 

(3)Ах, как много утрачивается из того, чему ты доверялся, чем восхищался в 

детстве, юности и былой обобранной до нитки молодости. (4)Все чаще тянет 

перечитать что-нибудь из родной классики, еще и еще подивиться 

провидческому дару наших гениев: Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского. 

Ныне охотней читаются письма, дневники, статьи и книги о жизни и деяниях 

наших Великих соотечественников. (5)Читая их, еще и еще поразишься и 

погорюешь о том, что вещие их слова не везде, не всеми услышаны и так мала 

отдача от их титанического труда. (6)Все кажется, что они рано родились, не в то 

время мятежно и дерзко мыслили, шли на эшафот и костер за нас, за наше 

будущее. (7)В дремучей тайге невежества, указуя нам просвет впереди, не 

напрасно ль они усердствовали и надрывались? 

(8)«Поэты не бывают праведниками, потому не бывают и отступниками. 

(9)Проповедники и праведники должны быть всегда на высоте — таков их, 

извините, имидж. (10)Столпник не может позволить себе кратковременного 

сошествия в кабак ради встречи со старым другом. (11)А у поэта и „всемирный 

запой" случается. (12)Поэт „бывает малодушно погружен в заботы суетного света 

и среди детей ничтожных мира бывает — всех ничтожней он...“ (13)Поэт столь же 

мучительно противоречив, как сама жизнь, даже не столь, а более — в нем 

жизнь многократно усилена, увеличена, его подъемы выше 

среднечеловеческих, а спады тоже „не как у людей“. (14)Поэт не исповедник, а 

сама исповедь. „Святой, обращаясь к нам, начинает сразу с небесной истины, 

а поэт — с земной правды“». 

(15)Эта длинная цитата из письма поэта Кирилла Ковальджи, помещенного в 

журнале «Континент». (16)Марина Кудимова, поэтесса и довольно активный 

деятель на ниве современной, растерянно пятящейся культуры, написала и 

напечатала в «Континенте» № 72 статью, в которой довольно резко 

раскритиковала Владимира Высоцкого, а заодно и его предтечу, Великого 

русского поэта Сергея Есенина. (17)Сделала она это напористо, уверенно, не без 

публицистического задора, обвинив и учителя, и ученика в расхристанности, 

не случайно-де их прибежищем сделался блатной мир. 

(18)Оно вроде и правильно. (19)Сам я и мое поколение, в большинстве своем, 

приобщилось к Есенину, а затем следующее поколение — к Высоцкому через 

«тонное» пение солагерников и соокопников, через альбомчики тридцатых 

годов, а современники — через хрипатые, ленту рвущие магнитофоны, 

зачастую не зная, чьи тут искаженные, но все равно певучие и складные стихи, 

чьи тут песни, выкрикиваемые хриплым голосом под гремящую гитару. 

(20)Главное, думал я, и Ковальджи в своем письме так же подумал: люди, не 

читающие ничего, приобщались к поэзии. (21)Пусть кому-то она покажется и 

грубой, и примитивной, и безыдейной, но через нее и через них, Есенина и 

Высоцкого, в мир поэзии отчалила и уплыла масса народу. (22)Вполне может 

быть, что они, эти «темные» массы, как и я Майн Рида, не смогут ныне и не 

захотят больше читать кумиров своей юности — «прошли их», а читают 

Бодлера и Вийона, Тютчева и Ахматову, Рильке и Данта, Хименеса и Ду-фу — 

и помогай им Бог! (23)А я вот говорил и говорю еще раз спасибо родному Никитину 

за хрестоматийный стишок «Звезды меркнут и гаснут», который стал для меня 

путеводной звездой в безбрежный, радугой-дугой светящийся, вечно 

волнующийся океан поэзии! (24)Кто, что были бы мы без поэзии и музыки? 

(В. П. Астафьев)